Русское Освободительное Движение и вопрос «Краснов-Власов»
В Российском антибольшевистском сопротивлении 1941-1945 годов существовали разные идейно-тактические линии, НТС, Зондерштаб Хольстон-Смысловского, РОНА, КОНР и т.п. отличались не только идеологически, но и самой стратегией и взглядом на роль Германии. Характерным примером наиболее заметных течений служит разделение «Краснов-Власов» — белый генерал, казак, дворянин и монархист атаман П.Н. Краснов и бывший красный военачальник, русский крестьянин и национал-демократ генерал А.А. Власов. Это известное разделение поднимает множество вопросов и проблем.
Вот взять, например, недавний пост в паблике «Белая идея», который любит хулить продолжателей Белой идеи из РОА и праздновать девятомайское торжество Красной идеи в оккупированной большевиками России и Европе (а 9 мая 1945 в Восточной Европе — аналог 7 ноября в России). Админы сразу заявляют, что их паблик придерживается «твёрдых и крепких антиколлаборационистских» позиций — то есть позиций несотрудничества с Германией в годы советско-германской войны, иначе говоря: они являются противниками борьбы против коммунистической армии Сталина и коммунистических партизан Советского Союза, противниками защиты русской эмиграции Югославии от геноцида титовцами, противниками сближения белоэмигрантов с советскими гражданами и приобщения вторых к русской культуре, противниками возрождения русской религиозной жизни в рамках той же Псковской православной миссии и т.п. (а ведь это все предполагает «коллаборационизм» с Германией)
Однако генерала Краснова, по собственному признанию, они очень уважают. Говоря о проблемах, которые возникают на этой почве в теме «Краснов-Власов»:
1. Позиция генерала Власова в вопросе сотрудничества с немцами носила более национально-независимый характер, чем позиция атамана Краснова. Власов выступал за самостоятельную русскую армию и национальное правительство, Краснов подобных требований не выдвигал (это, конечно, не значит, что атаман был против чего-то подобного, но лишь следствие его большей поднемецкой ориентации). Власов бо́льшую часть истории своего движения сотрудничал с антигитлеровскими заговорщиками Вермахта (К. фон Штауффенберг, Х. фон Тресков и т.п.), в то время как Краснов после неудачной попытки покушения на Гитлера Штауффенбергом послал фюреру письмо, в котором выразил вождю Рейха свою горячую поддержку. Однако при всем этом «противники коллаборационизма» из «Белой идеи» уважают Краснова, но ненавидят Власова.
2. Админы «Белой идеи» в комментах под тем постом ставят в заслугу Краснову то, что он не сотрудничал с Власовым. Хотя они, судя по всему, слабо себе представляют, как вырисовывалась картина в целом: Петр Николаевич не соединился с вождем РОА не потому что считал его каким-то недостойным человеком или что-то в таком духе (Краснов видел Власова русским патриотом и при всех расхождениях расценивал РОА как положительное явление), а именно из-за того же «коллаборационизма», т.е. большей пронемецкой ориентации. В то же время основная масса казачества на стороне Германии тянулась к Власову, в том числе его белоэмигрантские вожди, Е.И. Балабин, Ф.Ф. Абрамов и В.Г. Науменко вошли в КОНР на высоких должностях (Балабин так вообще вошел в Президиум наравне с Власовым, Трухиным и Малышкиным). Если бы Краснов соединился с Власовым, то лишился бы тех ресурсов, которые предоставляло ему Восточное министерство Рейха для организации жизни казаков и помощи пострадавшим и обездоленным (интересно, «противники коллаборационизма» из «Белой идеи» под «финальными ошибками» Краснова подразумевают именно это — помощь своим соотечественникам?)
И при этом, безусловно, у каждой из стратегических линий в рамках антибольшевистского сопротивления 1941-45 гг. были свои плюсы и минусы, поэтому все они по-своему правы.
